Как ты прекрасна! - Страница 2

В ту же секунду лицо девушки вспыхнуло. Гвендолин не имела ни малейшего представления о том, что вызвало смех незнакомца, очень может быть, что она была тут вовсе ни при чем. Однако ей захотелось убежать подальше и спрятаться от всех на свете.

Бремя стыда, которое ей приходилось нести, иногда казалось нестерпимым; и все же она не могла отделаться от него. Но нельзя же только из-за одной-единственной ошибки, из-за досадного промаха, случившегося пять лет назад, наказывать себя всю жизнь! Однако, что бы ни делала, Гвендолин была не в силах забыть о том, что произошло.

В минуты глубочайшего отчаяния, когда девушка чувствовала себя совсем несчастной, ей хотелось поделиться с кем-нибудь, попросить совета. Но затем панический страх возвращался, и Гвендолин вспоминала, сколь многим пожертвовала, лишь бы никто на свете не догадался, что она одна из тех женщин, которые...

Гвендолин почувствовала, как по телу пробежали мурашки сродни тем, которые вызывает нервное потрясение.

Господи, ну почему же именно сегодня она вздумала так переживать из-за своего прошлого?! Или, может, на нее просто подействовал мороз на улице?..

Да, конечно, мороз, схватилась девушка за спасительное объяснение. Ведь сегодня ничто не должно лишить ее душевного равновесия. Сегодня ей надо быть особенно внимательной и старательной, чтобы выполнить задание на «отлично». Мистер Конрад не терпит в своем окружении людей несобранных или же безынициативных. Возможно, он предъявляет к своим подчиненным завышенные требования, но те, кто хочет остаться работать, должны соответствовать им. А рекомендации, которые он даст сотрудникам, если все-таки решится продать киностудию, наверняка будут учтены новым владельцем.

Уже неделю все тайком обсуждали возможные меры, которые, несомненно, предпримет человек, придущий на смену Чарлзу Конраду, в организации работы... если, конечно, такое все-таки произойдет. А Гвендолин лучше многих знала, что компания отнюдь не процветает, прибыль, если говорить начистоту, мизерна, а многие работники недобросовестно выполняют свои обязанности... Знала она и о том, что Эрвин Шроттер, занимающийся распределением работ, частенько закрывает глаза на то, что некоторые из его подчиненных подхалтуривают на стороне, используя студийное оборудование, чтобы за деньги снимать частные вечеринки, свадьбы, юбилеи и прочие мероприятия, устраиваемые людьми с толстыми кошельками.

Собственно говоря, если они до сих пор более или менее успешно держались на плаву, так потому лишь, что в этом небольшом городе их киностудия была единственной, снимающей рекламные ролики. Она обслуживала обширный регион, где до недавнего времени просто не было ничего интересного для потенциальных конкурентов.

Теперь, однако, положение круто менялось. Многие стали переезжать в этот район, приобретая недвижимость, расцвел туристический бизнес. Гвендолин отдавала себе отчет в том, что, если их студия не станет собственностью более активного человека, то, вполне возможно, в городке появятся конкуренты, способные разорить Чарлза Конрада.

Многие сотрудники либо не могли этого понять, либо же не хотели перемен. Поэтому к переходу компании в другие руки относились настороженно и без особого энтузиазма. О самом же возможном владельце говорили, что он думает только о себе, что он хитер и проницателен как черт.

Только двое из сотрудников компании находили в новом хозяине что-то хорошее. Одна из них — секретарша мистера Конрада, хорошенькая двадцатилетняя девушка по имени Кэтти Дорен, только что окончившая колледж, — с воодушевлением заявила, что мистер Даниел Хартли выглядит на редкость молодо для своего возраста и если бы у нее не было дружка, она бы им точно заинтересовалась. Вторым был нынешний владелец киностудии.

Гвендолин рассмеялась, услышав утверждение секретарши. Ведь со слов шефа она заключила, что этому Хартли нет еще и тридцати пяти. Сам Конрад дал ему такую характеристику: «Проницательный бизнесмен с нетрадиционным подходом...» Но кто он, откуда? Этого никто Гвендолин не говорил, а она стеснялась проявлять излишнее любопытство.

О его частной жизни было известно совсем немного, лишь то, что он холост и любит пропадать где-то в дебрях Северной Канады. Сфера его деловых интересов поражала: он контролировал пушной промысел на огромной территории, владел деревообрабатывающими предприятиями, а теперь вот пожелал приобщиться к рекламному бизнесу.

Вероника, одна из замужних подруг, услышав это, поддразнила Гвендолин:

— Дай Бог, чтобы он оказался обаятельнее Оскара. Ведь твой Оскар такой зануда, что иногда в это просто трудно поверить!.. Нет, конечно же настоящий, крепкий брак — это не только безумная любовь и потрясающий секс. Но послушай меня, Уинетт, милочка! Дружба и надежность значат много, но ведь Оскар ни то ни се. А уж что касается его мамочки... — И она выразительно закатила глаза к потолку.

Гвендолин улыбнулась, подумав, что едва ли Веронику можно назвать тактичной особой, она всегда говорит то, что у нее на уме. Но ведь подруга явно желает ей добра. Однако о том, чтобы закрутить роман с новым шефом, даже если это станет великой и романтической любовью всей ее жизни, и речи быть не может.

Судя по тому, что она слышала о Даниеле Хартли, ему наверняка нравятся женщины по-настоящему красивые и утонченные, а уж о ней никак нельзя сказать ни того, ни другого.

Гвендолин наградила свое отражение в зеркале на противоположной стене неодобрительной гримасой.

Роста она была невысокого, сложения субтильного, с хрупкими запястьями и щиколотками. От матери унаследовала нежную белую кожу и темные волосы, а от отца — глаза глубокого синего цвета.