Как ты прекрасна! - Страница 25

— Привет, Майкл. Бенни уснул...

И, только обернувшись, чтобы улыбнуться мужу своей подруги, она увидела, что в дверях стоит вовсе не Майкл, а... Даниел Хартли!

Гвендолин показалось, что ее сердце совершило тройное сальто-мортале, прежде чем ухнуть куда-то в пятки. Она поднялась, затем опять села и уставилась на него в полном недоумении.

— Вероника прислала меня сказать вам, что сейчас будет подавать ужин, — прошептал он, стараясь не разбудить малыша, который только что заснул в своей кроватке.

Даниел здесь?! Но это же невозможно! Это просто какое-то наваждение! У Гвендолин возникло ощущение, что, если она крепко зажмурится и энергично помотает головой, Даниел исчезнет, растворится в воздухе. Однако когда она проделала все это, он по-прежнему стоял перед ней, с интересом наблюдая за ее манипуляциями.

— Ну как, помогло? — осведомился Даниел, словно зная, что у нее на уме.

Нет, не помогло, вынуждена была признать Гвендолин. И не поможет! Ну почему Вероника не предупредила ее, что Даниел тоже приглашен?! Может, потому, что не предполагала, что новый знакомый Майкла и ее новый шеф — один и тот же человек?

Гвендолин наконец-то поднялась, не догадываясь, что смятение во взгляде выдает ее состояние, и напряженно шагнула к двери. Как во сне она прошла в гостиную, где тепло поздоровалась с Ником и была представлена «довольного любопытному собрату по их адвокатскому цеху» — женщине по имени Ида Перл. Та не обратила на Гвендолин никакого внимания, сразу сосредоточившись на Даниеле.

Высокая рыжеволосая Ида явно стремилась очаровать Даниела. У нее были зеленые горящие глаза и большие яркие губы, отчего лицо приобретало немного хищное выражение. На Иде было платье из ярко-алого шелка. Казалось бы, такой цвет не должен гармонировать с огненными волосами, но получалось совсем наоборот. Глубокое декольте позволяло увидеть куда больше, чем считалось приличным.

— Эта Ида специализируется на бракоразводных процессах, — улучив момент, шепнула подруге Вероника. — Говорят, увидев ее, мужья теряют голову и ни о каком примирении сторон после этого даже речи не идет.

— Легко могу в это поверить, — хмыкнула Гвендолин.

— Ник со студенческой скамьи влюблен в нее. И тешит себя надеждой, что настанет момент, когда Ида взглянет на него благосклонно.

— А вот это, по-моему, уже из области фантастики, — ответила Гвендолин.

За ужином стало ясно, что Ник сходит с ума по Иде, а она его ни в грош не ставит. Все ее кокетство, все ее несомненное остроумие предназначались сегодня только Даниелу. Гвендолин старалась убедить себя, что ей нет никакого дела до того, что рыжая, зеленоглазая... стерва флиртует с ее шефом, но это у нее плохо получалось. Точнее, не получалось вообще.

И лишь когда ужин подходил к концу и Вероника предложила перейти в гостиную, чтобы там выпить кофе с ликером, Гвендолин наконец призналась себе, что чувство, снедающее ее все то время, что она пыталась не замечать откровенных заигрываний Иды с Даниелом, было не чем иным, как ревностью. Унизительной, банальной, но такой болезненной ревностью!

Она отодвинула от себя чашку с кофе, к которому не притронулась, подняла голову — и обнаружила, что Даниел пристально смотрит на нее. Тут же ее лицо, все ее тело захлестнуло горячей волной стыда. Сколько же времени он вот так наблюдает за ней? Неужели догадался о том, что творится в ее душе? Боже, взмолилась она, сделай, чтобы это было не так!..

Ида сидела рядом с Даниелом на диване, положив руку на его плечо и улыбаясь ему ярко накрашенными губами. Она почти навалилась на него, и мягкое колыхание грудей в декольте стало особенно отчетливым. Он явно не мог остаться безразличным к ее прелестям. Да и какому мужчине не польстит столь явное предпочтение его двум другим, находящимся в гостиной!

Гвендолин почувствовала себя совершенно беспомощной, и ей стало так плохо, что она удивилась. Казалось, внутри нарастает страшная боль, и девушка в ужасе поняла, что ее буквально трясет. И не только от дикой ревности, а еще и от отвращения к самой себе за эту ревность.

Только когда Ида в сопровождении несчастного Ника, с видом побитой собаки суетящегося вокруг нее, удалилась, Гвендолин поняла, насколько была молчалива весь этот вечер. Даниела не было видно ни в столовой, ни в гостиной, и она решила, что он тоже уехал. Естественно, а что еще привлекательного осталось для него в этом доме после ухода ослепительной и наглой мисс Перл.

Когда Гвендолин, желая помочь подруге, принесла грязные кофейные чашки в кухню, та спросила:

— Что с тобой? Когда ты рассказывала мне об Оскаре, то вовсе не казалась такой расстроенной. А теперь...

В ответ Гвендолин молча покачала головой, не в силах объяснить даже ей, что чувствует на самом деле.

— Послушай, я не раз говорила о нем довольно неприятные вещи... Я и сейчас думаю, что он тебе совершенно не подходит. Но ты можешь считать по-другому, и, если тебе хочется выговориться или просто выплакаться...

И снова Гвендолин покачала головой, представляя, что бы сказала Вероника, если бы она поведала ей, что за весь вечер ни разу не вспомнила об Оскаре и что не бывший жених, а Даниел Хартли занимает сейчас все ее чувства и мысли...

— Даниел! Право же, не стоило беспокоиться, но в любом случае спасибо! — воскликнула вдруг Вероника, резко повернувшись, и поспешила взять у него тарелки, которые он держал в руках.

Сердце Гвендолин лихорадочно забилось. Закрыв глаза, она прислонилась к стене, стараясь не думать о том, сколько времени Даниел стоял в дверях. Что было бы, если бы она во всем призналась Веронике, а он услышал бы их разговор?