Как ты прекрасна! - Страница 39

— Я вижу, ты уже почти все упаковала. Это хорошо, — услышала она его ровный голос.

Гвендолин так же резко побледнела от охватившего ее отчаяния, как минуту назад покраснела. Разумеется, она подозревала, что нечто в этом роде непременно произойдет, знала, что он не захочет поддерживать с ней никаких отношений — ни профессиональных, ни личных... И все же сейчас, когда он подтвердил это, когда увидела ледяной холод в его глазах, услышала, каким чужим стал его голос, она почувствовала, что сердце ее сейчас разорвется от боли.

Девушка никак не ожидала, что он так поступит. Последует за ней, чтобы проследить, как она уедет.

Когда Даниел открывал дверь, которую она впопыхах даже не удосужилась запереть, Гвендолин засовывала в чемодан последние мелочи и теперь стояла посреди комнаты, дрожа всем телом. А он прикрыл плотнее дверь и приблизился к ней.

— Ты ничего не забыла? — поинтересовался Даниел.

Она отрицательно помотала головой, изо всех сил прикусив нижнюю губу в надежде, что резкая боль помешает ей расплакаться. Затем повернулась к кровати, на которой лежал чемодан, и попыталась закрыть его. Но поняла, что силы изменяют ей. Руки не слушались, она не могла справиться даже с таким простым делом.

Даниел чуть дотронулся до нее, отстраняя, но она буквально шарахнулась от него в сторону, ощущая, как к горлу подступает тошнота. Казалось, ей снится кошмарный сон — до того ужасно было все происходящее.

Он закрыл чемодан, легко защелкнув замки. Затем, подняв его с кровати, повернулся к Гвендолин. Она лишь безмолвно следила за его действиями, по-прежнему неспособная посмотреть ему в глаза.

Она видела его руку, мускулистую и чуть шершавую, с коротко обрезанными ногтями, руку привыкшего к работе человека... руку мужчины... Видела округлые кончики его сильных пальцев. Что-то словно оборвалось в ней, и она снова содрогнулась. Когда-то эта самая рука... эти руки прикасались к ней, ласкали ее, узнали ее тело так, как ни один мужчина не знал до этого да и не узнает никогда. Все это было и никогда больше не повторится, а ее память не сохранила совершенно никаких воспоминаний об их близости.

— Если ты готова...

Готова? Гвендолин дико взглянула на него.

Даниел все еще держал ее чемодан и, похоже, намеревался нести его. Неужели он действительно хочет собственноручно выставить ее из отеля? Неужели именно из-за этого ушел с ужина?

Девушка по-прежнему не могла вымолвить ни слова. Если бы только она нашла в себе силы... Глубоко, судорожно вдохнув, она лишь кивнула. Даниел спокойно прошел мимо нее и открыл дверь.

Ему незачем усугублять ее унижение, ведь она и без того наказана. Но Гвендолин чувствовала, что язык отнялся да и нет слов, чтобы высказать свои мысли.

В лифте она постаралась встать как можно дальше от Даниела, но всем своим существом чувствовала, что он стоит в нескольких дюймах от нее...

Вестибюль был почти пуст. Направляясь к стойке, Даниел остановил Гвендолин и приказал:

— Подожди здесь.

Выбора у нее не было, так как он по-прежнему держал в руке ее чемодан. Гвендолин проследила, как Даниел сдал ключ и что-то сказал портье. Она подумала, что он, должно быть, попросил вызвать такси. Но ведь стоянка наверняка где-то рядом с отелем. Большинство отелей в наши дни сотрудничают с фирмами, предлагающими услуги такси.

— В этом нет необходимости, — хрипло произнесла она наконец. — Я справлюсь сама. Я понимаю, вам хочется, чтобы я уехала поскорее...

— Мы оба уезжаем, — резко прервал ее Даниел. — А теперь пошли.

Оба уезжают? Гвендолин почувствовала себя в десять раз более виноватой. Пораженная насмешками Юджина, она думала лишь о себе, о своем пострадавшем чувстве собственного достоинства, но теперь была вынуждена признать, что Юджин унизил не только ее, но и Даниела.

Она приготовилась увидеть у подъезда машину ярко-желтого цвета, но Даниел зашагал к стоянке, где был припаркован его «мерседес».

Гвендолин опешила и на миг остановилась. Однако, казалось, он не заметил ее изумления, потому что спокойно открыл багажник и не спеша уложил туда ее чемодан.

С океана подул бриз, и Гвендолин, одетую лишь в тонкое шелковое платье, начал пробирать холод. Теперь она дрожала от свежего ветра, а не только от потрясения.

— Ты замерзла, — ровным тоном заметил Даниел. — Садись в машину.

— В машину? — Гвендолин уставилась на него, и лицо ее снова залилось румянцем.

Она подозревала, как ему не терпится избавиться от нее, но это уже переходило все границы. Неужели он думает, что иначе она не уедет?

Ноги подгибались, когда Гвендолин садилась в «мерседес». Если поездка сюда показалась ей пыткой, как тогда вынести долгое возвращение домой?

Единственное, что мне остается сделать, решила девушка, когда Даниел уселся слева от нее и завел мотор, — это отвернуться к окну и притвориться, что задремала. По крайней мере, тогда не придется поддерживать разговор. Она знала, что обязана принести свои извинения, но понятия не имела, с чего начать. Кроме того, разве словами можно исправить дело? Никакие слова не в силах изменить прошлое.

Теперь Даниел уже не тот беззаботный молодой человек, которым был пять лет назад. Теперь он уважаемый всеми проницательный бизнесмен, репутации которого нанесен непоправимый урон, ведь теперь всем станет известно, что он заявился на важную деловую конференцию в сопровождении не просто одной из своих служащих, а любовницы. Юджин намекал именно на это.

Гвендолин отвернулась к окну и старательно зажмурила глаза, даже не заметив, что машина плавно тронулась с места...